Предыдущая тема | Содержание | Следующая тема

Предисловие

При обзоре Церковной истории невозможно не коснуться событий, происходивших в Константинополе летом 1054 года, потому что последствия их оказались намного серьезнее, чем могли себе представить их участники и современники. В исторической литературе эти события характеризуются неоднозначно. Нередко их называют «разделением Церквей» Востока и Запада, или «великим церковным расколом». В соответствии с такой оценкой время, предшествующее этим событиям, называют «эпохой неразделенной Церкви».
С «западной» точки зрения события 1054 года чаще всего характеризуются как «разрыв» Поместных Церквей Востока с Римом (или иначе — «схизмой», то есть неправомерным самоотделением от Рима). С «восточной» точки зрения эти же события, напротив, характеризуются как отпадение Рима от вселенского церковного единства, от Православия. (Впрочем, среди католических исследователей можно найти таких, которые в конфликте 1054 года более склонны к оправданию Константинополя, а среди православных историков — склоняющихся более к оправданию Рима.)
Получившим такую противоречивую оценку историков прискорбным событиям 1054 года посвящено множество исторических исследований, которыми обычно упускается из виду главное — литургическая сторона происшедшего. А она для церковной жизни и церковной истории имеет самое существенное значение.

Что случилось 15 июля 1054 года

В 1054 году от папы Римского Льва IX (1048–1054) в Константинополь прибыла представительная делегация, которой предстояло разрешить целый ряд сложнейших церковно-дипломатических проблем. Возглавлял делегацию кардинал Гумберт, его сопровождали канцлер папского престола Фридрих и архиепископ Петр из Амальфии.
Легаты папы привезли в Константинополь письма императору Константину IX Мономаху и патриарху Константинопольскому Михаилу Керулларию (1043–1058). При этом написаны эти письма были самим же Гумбертом, поскольку папа Лев IX находился уже в плену у норманнов, посягнувших на вотчины святого престола (в плену он сохранил определенную свободу действий, но подписывать официальные бумаги не мог). На фоне углублявшихся политических проблем между Константинополем и Римом папский престол исподволь настаивал на церковной подчиненности Константинополя Риму.
Патриарх Константинопольский Михаил Керулларий, ознакомившись с папскими посланиями, стал сомневаться в их подлинности, поскольку Лев IX был ему известен как человек, стремящийся к мирному урегулированию спорных вопросов. Император Константин, имея весьма непрочное положение в столице и надеясь утвердить его благодаря миссии кардинала Гумберта, напротив, возлагал большие надежды на легатов. Кардинал Гумберт в свою очередь надеялся, что с помощью императора он рано или поздно добьется уступок патриарха Михаила и сумеет подчинить Константинополь Римскому престолу.
Ситуация осложнялась тем, что папа Лев IX умер 19 апреля 1054 года, т.е. прежде прибытия его легатов в Константинополь. Избрание нового папы затягивалось на долгие месяцы. Теряя терпение, кардинал Гумберт написал письма патриарху, угрожая ему анафемой.
Решающий шаг им был сделан в субботу 15 июля 1054 года. Когда в храме Святой Софии началась Божественная Литургия, папские легаты, разделяя толпу молящихся, прошествовали к алтарю и оттуда обратились к народу со словом против патриарха. Затем кардинал Гумберт положил на святой Престол буллу экскоммуникации — акт отлучения Константинопольского патриарха Михаила и «его сторонников». Выходя из храма Софии Константинопольской, легаты в знак своей решительности, как бы следуя словам Евангелия, отрясли прах от ног своих.
Но легаты почившего папы переоценили влияние императора Константина. Народ решительно поддержал патриарха, императору же в связи с народным волнением самому пришлось искать спасения. 17 июля послы из Рима вынуждены были поспешно оставить Константинополь.
А 20 июля решением Синода (2 архиепископа, 12 митрополитов и 7 епископов во главе с патриархом) Гумберт и его сообщники были отлучены от церковного общения. Приговор касался «нечестивой хартии» (буллы экскоммуникации) и тех, кто трудился над ее изготовлением «советом или только голосом». В решении Синода указывалось, что осуждение не касается ни Римской кафедры, тогда вакантной, ни Льва IX, полномочиями и именем которого злоупотребили легаты. Патриархом Михаилом было составлено Окружное послание с сообщением о случившемся, которое было разослано всем восточным иерархам.
Случившееся 15 июля 1054 года в Софии Константинопольской поначалу переживалось как очередной временный разрыв между кафедрами Рима и Константинополя — Нового Рима. В истории был пример уврачевания подобного разрыва, случившегося во второй половине IX века. Тогда Константинопольский Собор 879–880 годов не только разграничил власть Римского и Константинопольского патриархов, но и ­воспретил на будущее всякое изменение канонического положения Римского епископа (см. тема 16 «Эпоха равноапостольных Кирилла и Мефодия»). Патриарх Михаил Керулларий, отстаивая автокефалию Константинополя от притязаний Гумберта, действовал в точном соответствии с решениями этого примирительного Собора, тогда как кардинал Гумберт действовал совершенно в другом духе. По прибытии в Константинополь с первых шагов он стал диктовать свою волю, вмешиваясь в юрисдикцию патриарха Нового Рима.
Учитывая литургическую сторону события, происшедшего 15 июля 1054 года в Софии Константинопольской, нельзя согласиться с мнением М.Э.Поснова, высказанным им в его «Истории Христианской Церкви»: «В сущности событие 16–25 июля 1054 года не было ли столкновением двух сильных гордых личностей, как Гумберт и Михаил? И не преступная ли ошибка истории придавать или усвоять такому ничтожному фактически событию трагическое, прямо роковое значение в жизни Вселенской Церкви?! История такую ошибку сделала» (Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей — 1054 г.). Брюссель: Изд-во «Жизнь с Богом», 1964. С. 551).
При таком взгляде совершенно игнорируется литургическая сторона дела, которая прежде всего определяет церковное единство. Кардинал Гумберт с канцлером папского престола Фридрихом (будущий папа Стефан IX) и архиепископом Петром Амальфийским, официально представляя Римскую кафедру, 15 июля 1054 года в Софии Константинопольской демонстративно разорвали литургическое общение с первенствующим на Востоке патриархом. Внешним выражением этого стал довольно дерзкий поступок — положение буллы экскоммуникации на святой Престол церкви Софии Константинопольской и демонстративный выход из храма, в котором продолжалась Литургия.
Этот главный грех делегации Гумберта не был исправлен Римской кафедрой — евхаристическое общение Рим с Константинополем не восстановил. Через это Рим лишил себя литургического общения и с другими Поместными Церквами Востока — практически со всей Вселенской Церковью Христовой. Чтобы «компенсировать» свою оторванность от Вселенской (Кафолической) Церкви, Римская кафедра стала себя именовать «католической».
Церковные историки обычно упоминают о том, что в XI веке в полемике между богословами Константинополя и Рима чаще всего фигурировали обрядовые отличия Запада от Востока. На Востоке не принимали опресноков, поста в субботу и некоторых других нововведений. А Запад смущали женатые священники у греков, поскольку на Западе уже утвердился целибат. Догматические споры велись также и вокруг добавления латинянами «Филиокве» к Символу веры.
Однако ни разница в обрядах и обычаях, ни даже употребление «Филиокве» (Поместный Собор в Константинополе 880 года, решения которого были подписаны и папскими легатами, провозгласил неизменность текста Символа веры без «Филиокве») не могли послужить причиной отделения Римской кафедры от других Поместных Церквей. Именно притязание Римской кафедры на единовластительство в Церкви Христовой Православной стало подлинной причиной отпадения Рима от Вселенского Православия.
«Можно упрекать греков в мелочности, в отсутствии любви, в утере вселенского сознания — но все это не может еще разделить Церкви по существу. Папизм же сам отлучает от себя всех несогласных с его духовной монархией. И поэтому, каковы бы ни были грехи тогдашних восточных иерархов, конечно, не они, а именно папство есть настоящая причина разделения Церквей. Что бы ни делали греки, папы все равно к тому времени отлучили от себя Восток…» (Протопресвитер Александр Шмеман. Исторический путь Православия. С. 295).
Ультиматум кардинала Гумберта 15 июля 1054 года стал по существу актом уклонения Римской кафедры от литургического общения с Единой Святой Кафолической и Апостольской Церковью, а вне литургического общения не может быть и подлинного церковного единства. Ультиматум Гумберта был неправомерен во всех отношениях. И в результате — Гумберт, переоценив свои силы, поставил Римскую кафедру в положение схизмы.
Крестовые походы, в особенности Четвертый поход, упрочили обособленное положение Римской кафедры, оторвавшейся от вселенского церковного единства. 13 августа 1204 года Константинополь подвергся поистине варварскому разграблению латинян, а шестидесятилетняя «латинская империя» на Востоке еще более уменьшила возможности примирения Рима с православным миром.
Политические попытки «примирить» с собою Восток через унии не приносили Риму успеха. Каждая новая уния только отдаляла Рим от восстановления литургического общения с Православными Поместными Церквами, то есть со Вселенской Кафолической Церковью.
Таким образом, не история сделала ошибку, как утверждает М.Э.Поснов. Не было никакого «разделения Церкви» Христовой. (Разве Христос разделился?! Разве Он создал еще одну Церковь?!) Не было и «разделения Церквей». Если смотреть с литургической точки зрения, то случилось иное: кардинал Гумберт самовластно отступил от литургического общения с теми, кого он хотел подчинить. Этим шагом он увлек Римскую кафедру в схизму, то есть отлучил ее от Кафолической Церкви. Говорить, что кардинал Гумберт просто действовал «с неподобающей поспешностью» — значит подменять литургическую сторону события 15 июля 1054 года стороной административной или еще хуже — политической. Но Церковь Христова — это не какаялибо человеческая организация, это живой организм, «Тело Христово» по апостолу Павлу. Литургическое общение поддерживает этот благодатный организм, это церковное единство, а разрыв в литургическом общении свидетельствует об отрыве от полноты церковной.
Спустя девять столетий, 7 декабря 1965 года, между Константинополем и Римом произошло то, что было названо впоследствии «снятием отлучений» 1054 года. В совместной Декларации Римскокатолической церкви и Константинопольской Православной Церкви было выражено сожаление «о поступках и инцидентах, приведших в 1054 году к отлучению патриарха Михаила Керуллария и двух других лиц легатами Римского престола, возглавляемыми кардиналом Гумбертом, подвергшимися в свою очередь подобному отлучению со стороны Константинопольского патриарха и Синода». Далее в Декларации говорится, что «в тот беспокойный период истории события эти не могли быть иными», что те «запретные меры касались лишь определенных лиц, но не Церквей и не были направлены на прекращение церковного общения между кафедрами Римской и Константинопольской».
Но в Декларации, к сожалению, не говорится о литургическом аспекте происшедшего в 1054 году, то есть о самом главном. Желание же просто «изъять из памяти и среды церковной акты отлучения» ставит на одну ступень ответственности и кардинала Гумберта, разорвавшего литургическое общение с Вселенской Церковью, и патриарха Михаила Керуллария, который ни с кем, в том числе и с Римской кафедрой, литургического общения не разрывал.
«Снятие отлучений» в Декларации названо «жестом справедливости и взаимного прощения», но этого жеста недостаточно «для того, чтобы положить конец разногласиям, как древним, так и новым». Это верно, поскольку разделение коренится не в отдельных разногласиях, а в отступлении Римской кафедры от литургического общения с Кафолической, то есть Вселенской, Церковью.

Заключение

На Востоке после вышеуказанных прискорбных событий 1054 года церковная жизнь развивалась на тех же принципах, которые коренились в древней Апостольской Церкви и которые сложились в эпоху Вселенских Соборов. Ни один патриарх не имел полновластия над другими Патриархатами, как не имел его и святой апостол Петр над другими апостолами, что неопровержимо показывает Апостольский Собор в Иерусалиме (Деян. гл. 15). И до сего времени Вселенская (в Символе веры — Соборная) Церковь Христова представляет собой неразрывное литургическое единство Поместных Святых Божиих Православных Церквей (в настоящее время их — 15).
На Западе последствия событий 1054 года привели к тому, что римокатоличество, оторвавшись от литургического общения с Вселенской Церковью, в развитии своего вероучения и церковных учреждений все далее отступало от веры и учения древней Церкви. В 19-м и 20-м столетиях некоторые из этих отступлений и новшеств были закреплены в догматических определениях. Одно из них — особая учительная власть папы, закрепленная Первым Ватиканским Собором 1870 года. Так получили свое логическое завершение претензии на господство в Церкви Христовой Римской кафедры, которые в сущности и были причиной событий 1054 года.
Архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин) пишет, что основой для диалога с римо-католиками должно стать признание ими догматико-канонических решений Константинопольского Собора 879–880 годов, который признавался папой Иоанном VIII и всем Западом вплоть до XII века (решения Собора см. в предыдущем занятии «Эпоха равноапостольных Кирилла и Мефодия»).

Литература

1. Протопресвитер Александр Шмеман. Исторический путь Православия. М., 1993.
2. Протоиерей П.Смирнов. История Христианской Православной Церкви. М., 1994.
3. Архиепископ Брюссельский и Бельгийский Василий (Кривошеин). Символические тексты в Православной Церкви // «Богословские труды». № 4. М.: Изд. Московской Патриархии, 1968.

Предыдущая тема | Содержание | Следующая тема