В Священном Писании многократно говорится о том, что начало премудрости — страх Господень. Авва Дорофей в своём четвёртом поучении разъясняет, почему человеку необходимо это спасительное чувство.
————————
«Святой Иоанн [Богослов] говорит в Соборных посланиях своих: „Совершенна любы вон изгоняет страх“ (1 Ин. 4, 18). Что хочет сказать нам чрез сие святой апостол? О какой любви говорит он нам и о каком страхе? Ибо пророк Давид говорит в псалме: „Бойтеся Господа, вси святии Его“ (Пс. 33, 10), и много других подобных изречений находим мы в Божественных Писаниях. Итак, если и святые, столько любящие Господа, боятся Его, то как же святой Иоанн говорит: „Совершенна любы вон изгоняет страх“?
Святой хочет нам показать этим, что есть два страха: один первоначальный, а другой совершенный, и что один свойствен, так сказать, начинающим быть благочестивыми, другой же есть страх святых совершенных, достигших в меру совершенной любви. Например, кто исполняет волю Божию по страху мук, как мы сказали, ещё новоначальный: ибо он не делает добра для самого добра, но по страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его собственно для того, чтобы благоугодить Ему: сей знает, в чём состоит существенное добро, он познал, что значит быть с Богом. Сей-то имеет истинную любовь, которую святой называет совершенною. И эта любовь приводит его в совершенный страх, ибо таковый боится Бога и исполняет волю Божию уже не по страху наказания, уже не для того, чтобы избегнуть мучений, но потому, что он, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится отпасть, боится лишиться её. И сей совершенный страх, рождающийся от этой любви, изгоняет первоначальный страх: посему-то апостол и говорит: „Cовершенна любы вон изгоняет страх“.
Однако невозможно достигнуть совершенного страха иначе, как только первоначальным страхом».
————————
О том, что такое первоначальный страх и что такое совершенный страх, разъясняется в продолжении поучения «О страхе Божием».

Продолжая читать четвёртое поучение аввы Дорофея, мы знакомимся со ступенями, восходя по которым человек может достигнуть спасительного страха Божия.
————————
«Ибо трояким образом, как говорит Василий Великий, можем мы угодить Богу: или благоугождаем Ему, боясь муки, и тогда находимся в состоянии раба; или, ища награды, исполняем повеления Божии ради собственной пользы, и посему уподобляемся наёмникам; или делаем добро ради самого добра, и тогда мы находимся в состоянии сына. Ибо сын, когда приходит в совершенный возраст и в разум, исполняет волю отца своего не потому, что боится быть наказанным, и не для того, чтобы получить от него награду, но собственно потому и хранит к нему особенную любовь и подобающее отцу почтение, что любит его и уверен, что всё имение отца принадлежит и ему. ­Таковой сподобляется услышать: „Уже неси раб, но сын… и наследник Божий Иисус Христом“ (Гал. 4, 7). Таковой уже не боится, как мы сказали, Бога, конечно, тем первоначальным страхом, но любит Его, как и святой Антоний говорит: я уже не боюсь Бога, но люблю Его.
<…> Но невозможно, как мы уже сказали выше, достигнуть совершенного страха, если кто прежде не приобретает первоначального. Ибо сказано: „Начало премудрости страх Господень“ (Притч. 1, 7), и ещё сказа­но: „Страх Божий есть начало и конец“ (Сир. 1. 15, 18). Началом назван первоначальный страх, за которым следует совершенный страх святых. Первоначальный страх свойствен нашему душевному состоянию. Он сохраняет душу от всякого зла, как полировка медь, ибо сказано: „Страхом же Господним уклоняется всяк от зла“ (Притч. 15, 27). Итак, если кто уклоняется от зла по страху наказания, как раб, боящийся господина, то он постепенно приходит и к тому, чтобы делать благое добровольно, и мало-помалу начинает, как наёмник, надеяться некоторого воздаяния за своё благое делание. Ибо когда он постоянно будет избегать зла, как мы сказали, из страха, подобно рабу, и делать благое в надежде награды, подобно наёмнику, то, пребывая, по благодати Божией, во благом и соразмерно сему соединяясь с Богом, он получает вкус благого и начинает понимать, в чём истинное добро, и уже не хочет разлучаться с ним. Ибо кто может разлучить такового от любви Христовой? — как сказал апостол (Рим. 8, 35)».
————————
Будем и мы стремиться уклоняться от зла, помня о страхе Божием, приобретению и хранению которого учит нас авва Дорофей.

Далее в четвёртом поучении авва Дорофей обращается к словам псалмопевца Давида: «Приидите, чада, послушайте мене; страху Господню научу вас» (Пс. 33, 12). В этом псалме мы видим прямую связь между уклонением от зла и хранением страха Божия.
————————
«Пророк, уча нас отличать один страх от другого, сказал: „Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас. Кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи?“ (Пс. 33, 12–13). Обратите внимание ваше на каждое слово пророка, как каждое речение его имеет свою силу. Сперва говорит он: приидите ко мне, призывая нас к добродетели, потом прилагает и чада. Чадами называют святые тех, которые их словами обращаются от греха к добродетели, как и апостол говорит: „Чадца моя, имиже паки болезную, дондеже вообразится Христос в вас“ (Гал. 4, 19). Потом, призвав нас и приготовив к тому обращению, пророк говорит: „Страху Господню научу вас“.
Видите ли дерзновение святого? Мы, когда хотим сказать что-либо доброе, всегда говорим: „Хотите ли, мы беседуем с вами несколько о страхе ­Божием или о другой какой-либо добродетели?“ Святой же пророк не так, но с дерзновением говорит: „Приидите, чада, послушайте мене, страху Господню научу вас. Кто есть человек хотяй живот, любяй дни видети благи?“ Потом, как бы услышав от кого-либо в ответ: я желаю, научи меня, как жить и видеть дни благие, он научает, говоря: „Удержи язык твой от зла, и устне твои, еже не глаголати льсти“ (Пс. 33, 14). Итак, он прежде всего отсекает действие зла страхом Божиим.
Удерживать язык свой от зла значит не уязвлять чем-либо совести ближнего, не злословить, не раздражать. А устнами своими не глаголати льсти значит не обольщать ближнего.
Потом пророк прибавляет: „уклонися от зла“. Сперва сказал он о некоторых частных грехах: о злословии, обмане, а потом говорит вообще о всяком зле. Уклонися от зла, то есть избегай вообще всякого зла, уклоняйся от всякого дела, ведущего ко греху».
————————
Страх Господень помогает различать добро и зло и выбирать благо. Как учит Священное Писание, «страх Господень отгоняет грехи» (Сир. 1, 21).

Вместе с пророком Давидом авва Дорофей учит не только уклоняться от зла, но и стремиться творить благо. Этому помогает блаженное чувство страха Божия.
————————
«Потом пророк прибавляет: уклонися от зла. Сперва сказал он о некоторых частных грехах: о злословии, обмане, а потом говорит вообще о всяком зле. Уклонися от зла, то есть избегай вообще всякого зла, уклоняйся от всякого дела, ведущего ко греху.
Опять, сказав это, он не остановился на сем, но прибавил: и сотвори благо. Ибо случается, что иной не делает зла, но и добра не делает; иной также не обижает, но не оказывает и милосердия; иной не ненавидит, но и не любит. Итак, хорошо сказал пророк: „Уклонися от зла, и сотвори благо“ (Пс. 33, 15). Вот он показывает нам ту постепенность трёх устроений душевных, о которой мы упоминали выше. Страхом Божиим он научил уклоняться от зла и тогда уже повелевает начать благое. Ибо когда кто сподобится освободиться от зла и удалится от него, тогда он естественно совершает доброе, наставляемый святыми.
Сказав о сем столь хорошо и последовательно, он продолжает: „взыщи мира и пожени и“. Не сказал только взыщи, но усильно стремись за ним, чтобы достигнуть его. Следите внимательно умом вашим за сею речью и примечайте точность, наблюдаемую святым. Когда кто сподобится уклониться от зла и потом будет стараться, с помощию Божиею, делать благое, тотчас восстают на него брани вражеские, и он подвизается, трудится, сокрушается, не только боясь возвратиться опять на злое, как мы сказали о рабе, но и надеясь, как было упомянуто, награды за благое, подобно наёмнику. И таким образом, терпя нападения от врага, борясь с ним и сопротивляясь ему, он делает благое, но с большою скорбию, с великим трудом. Когда же он получит помощь от Бога и приобретёт некоторый навык в добре, тогда видит он покой, тогда вкушает мир, тогда ощущает, что значит печаль брани и что — радость и веселие мира. И потом уже ищет мира, усильно стремится к нему, чтобы достигнуть его, приобрести совершенно и водворить его в себе».
————————
Авва Дорофей, поясняя наставления псалмопевца Давида, подчёркивает: «Не сказал только взыщи мира, но усильно стремись за ним, чтобы достигнуть его». Это возможно, говорит он, если мы будем избегать зла и делать добро, и тогда приобретём необходимый навык в добре.

В следующей части поучения о страхе Божием авва Дорофей, последуя пророку и псалмопевцу Давиду, учит нас тому, как хранить в себе страх Господень.
————————
«Что может быть блаженнее души, сподобившейся придти во сию меру духовного возраста? Таковой, как мы неоднократно говорили, находится в достоинстве сына, ибо поистине „блажени миротворцы: яко тии сынове Божии нарекутся“ (Мф. 5, 9). Кто может отселе побудить душу сию делать добро ради чего-либо иного, кроме наслаждения тем самым добром? Кто может знать радость сию, кроме того, кто испытал её? Тогда-то таковой, как мы уже несколько раз говорили, познаёт и совершенный страх. Вот мы слышали теперь, в чём состоит совершенный страх святых и в чём состоит первоначальный страх, свойственный нашему душевному устроению, и с чего человек начинает и чего достигает через страх Божий. Теперь мы желаем узнать и то, как вселяется в нас страх Божий, и хотим сказать, что нас отлучает от страха Божия.
Отцы сказали, что человек приобретает страх Божий, если имеет память смерти и память мучений; если каждый вечер испытывает себя — как он провёл день, и каждое утро — как прошла ночь; если не будет дерзновенен в обращении и, наконец, если будет находиться в близком общении с человеком, боящимся Бога. Ибо говорят, что один брат спросил некоторого старца: „Что мне делать, отче, для того, чтобы бояться Бога?“ Старец отвечал ему: „Иди, живи с человеком, боящимся Бога, и тем самым, что он боится Бога, научит он и тебя бояться Бога“. Отгоняем же страх Божий от себя тем, что делаем противное сему: не имеем ни памяти смертной, ни памяти мучений; тем, что не внимаем самим себе и не испытываем себя, как проводим время, но живём нерадиво и обращаемся с людьми, не имеющими страха Божия, и тем, что не охраняемся от дерзновения. Сие последнее хуже всего: это совершенная погибель. Ибо ничто так не отгоняет от души страх Божий, как дерзость».
————————
Продолжая на следующей ступени знакомство с поучениями аввы Дорофея о страхе Господнем, мы узнаем, что такое дерзость, а главное — как дерзость (по-славянски — «презорство») вредит делу спасения души.

В следующей части поучения о страхе Божием авва Дорофей раскрывает, что такое дерзость. Он именует её матерью всех страстей, потому что дерзость отгоняет благоговение, страх Божий. Он уподобляет её, по слову аввы Агафона, жгучему знойному ветру, который портит всякий плод и делает его непригодным для употребления.
————————
«Посему, когда спросили авву Агафона о дерзости, он сказал: „Она подобна сильному жгучему ветру, от которого, когда он подует, все бегут, и который портит всякий плод на деревьях“. Видишь ли, брат, силу сей страсти? Видишь ли лютость её? И когда его опять спросили: „Ужели так вредна дерзость?“ — он отвечал: „Нет страсти вреднее дерзости, ибо она есть мать всех страстей“. Весьма хорошо и разумно сказал он, что она есть мать всех страстей, потому что она отгоняет страх Божий от души. Ибо если „страхом же Господним уклоняется всяк от зла“ (Притч. 15, 27), то, конечно, где нет страха Божия, там всякая страсть. Бог да избавит души наши от всегубительной страсти — дерзости.
Дерзость бывает многообразна: можно быть дерзким и словом, и осязанием, и взором. От дерзости иной впадает в празднословие, говорит мирское, делает смешное и побуждает других к непристойному смеху. Дерзость и то, когда кто прикоснётся другого без нужды, когда поднимет руку на кого-либо смеющегося, толкает кого-нибудь, вырвет у него что-нибудь из рук, бесстыдно смотрит на кого-нибудь: всё это делает дерзость, всё это происходит от того, что в душе нет страха Божия, и от сего человек мало-помалу приходит и в совершенное нерадение.
Посему-то, когда Бог давал заповеди закона, Он сказал: „Благоговейны сотворите сыны Израилевы“ (Лев. 15, 31), ибо без благоговения и стыда человек не чтит и Самого Бога и не хранит ни одной заповеди. Посему-то нет ничего вреднее дерзости; посему-то она и есть мать всех страстей, что она изгоняет благоговение, отгоняет страх Божий и рождает пренебрежение; а от того, что мы дерзки друг с другом и не стыдимся один другого, случается, что мы и злословим, и оскорбляем друг друга».
————————
Будем же, дорогие, избегать дерзости, этой всегубительной страсти, отгоняющей от души страх Божий. Ведь страх Божий помогает нам уклоняться от зла.

Следующий отрывок из поучения аввы Дорофея «О страхе Божием» раскрывает нам греховную пагубность дерзости. Не дерзить, нигде не вести себя дерзко, всеми силами избегать этого греха — вот чему учит нас авва Дорофей в этом самом актуальном поучении.
————————
«Нет ничего вреднее дерзости, посему-то она и есть мать всех страстей, что она изгоняет благоговение, отгоняет страх Божий и рождает пренебрежение; а от того, что мы дерзки друг с другом и не стыдимся один другого, случается, что мы и злословим, и оскорбляем друг друга.
Бывает, что кто-нибудь из нас увидит что неполезное, он отходит и осуждает это, и влагает то в сердце другому брату своему и не только сам повреждается, но вредит и брату своему, вливая в сердце его злой яд; и часто случается, что ум того брата был занят молитвою или иным добрым делом, а этот приходит и увлекает его в пустословие и не только лишает его пользы, но и вводит в искушение: а нет ничего тяжелее, ничего пагубнее, как вредить не только себе, но и ближнему.
Потому хорошо нам, братия, иметь благоговение, бояться вредить себе и другим, почитать друг друга и остерегаться даже смотреть друг другу в лицо, ибо и это, как сказал некто из старцев, есть вид дерзости. И если случится кому видеть, что брат его согрешает, не должно презреть его и умолчать о сём, попуская ему погибнуть, не должно также ни укорять, ни злословить его, но с чувством сострадания и страхом Божиим должно сказать тому, кто может исправить его, или сам видевший пусть скажет ему с любовью и смирением, говоря так: „Прости, брат мой, если не ошибаюсь, мы не хорошо это делаем“. И если он не послушает, скажи другому, о котором знаешь, что он имеет к нему доверие, или скажи старцу его, или авве, смотря по важности согрешения, чтобы они его исправили, и потом будь спокоен. Но говори, как мы сказали, с целью исправить брата своего, а не ради празднословия или злословия, и не для укорения его, не из желания обличить его, не для осуждения, и не притворяясь, что исправляешь его, а внутри имея что-либо из упомянутого».
————————
Страх Божий оберегает нас, говорит авва Дорофей, от дерзости в отношениях с ближними: удерживает нас от укоров, злословия, осуждения.

В этом отрывке авва Дорофей показывает связь между страхом Божиим и благоговением, великодушием и предпочтением ближнего себе.
————————
«Итак, постарайтесь, как мы сказали, удерживать язык свой, чтобы не сказать чего-либо худого ближнему и никого не соблазнять ни словом, ни делом, ни взглядом, ни другим каким-либо образом, и не будьте удобораздражительны, чтобы, когда кто-нибудь из вас услышит от брата своего неприятное слово, не возмущаться тотчас гневом, не отвечать ему дерзко и не оставаться в оскорблении на него: это неприлично хотящим спастись, неприлично подвизающимся. Приобретите страх Божий и с благоговением встречайте друг друга, каждый преклоняя главу свою пред братом своим, как мы сказали. Каждый смиряйся перед Богом и перед братом своим и отсекай свою волю. Поистине хорошо, если кто, делая какое-либо и доброе дело, предпочтёт в нём брата своего и уступит ему: таковой получит боˆльшую пользу перед тем, кому он уступит. Не знаю, сделал ли я когда что-либо доброе, но если Бог покрыл меня, то знаю, что покрывал потому, что я никогда не считал себя лучшим брата своего, но всегда ставил брата своего выше себя.
<…> Напротив, имейте сердце твёрдое, имейте великодушие: пусть ваша любовь друг к другу побеждает всё случающееся. И если кто-нибудь из вас имеет послушание, или какое-либо дело у садовника, или келаря, или повара, или вообще у кого-нибудь из служащих с вами, то да постараются, и тот, кто поручает дело, и тот, кто исполняет его, прежде всего сохранять своё собственное устроение, и пусть они никогда не позволяют себе уклониться от заповеди Божией или в смущение, или в упорство, или в пристрастие, или в какое-либо своеволие и самооправдание; но каково бы то ни было дело, малое или великое, не должно пренебрегать им и не радеть о нём, ибо пренебрежение вредно. Но не должно также и предпочитать исполнение дела своему устроению, чтобы усилиться исполнить дело, хотя бы то было и со вредом душе».
————————
Поистине хорошо, говорит авва Дорофей, если кто предпочтёт себе ближнего в каком-либо добром деле. Он получит большую пользу, чем тот, кому уступил. Постараемся и мы по мере наших сил подражать святым в этой добродетели.

Продолжая изучать четвёртое поучение аввы Дорофея, мы познакомимся с интересным и весьма полезным размышлением святых отцов об одной восьмой и трёх восьмых с половиною (то есть 1/8 и 7/8) успеха при исполнении какого-либо дела.
————————
«При всяком встречающемся деле, хотя бы оно было крайне нужно и требовало тщания, не хочу, чтобы вы делали что-либо со спорами или смущением, но будьте уверены, что всякое дело, которое вы делаете, велико ли оно, как вы сказали, или мало, есть восьмая часть искомого; а сохранить своё устроение, если и случится от этого не исполнить дела, есть три восьмых с половиною.
Видите ли, какое различие? Итак, если вы делаете какое-либо дело и хотите совершенно и всецело исполнить его, то постарайтесь исполнить самое дело, что, как я сказал, есть восьмая часть искомого, и вместе сохранить своё устроение неповреждённым, что составляет три восьмых с половиною. Если же для того, чтобы исполнить дело вашего служения, будет надобность увлечься, отступить от заповеди и повредить себе или другому, споря с ним, то не следует терять три восьмых с половиною для того, чтобы сохранить одну восьмую. Посему, если вы узнаете, что кто-нибудь так поступает, то знайте, что такой неразумно исполняет своё служение, но или из тщеславия, или из человекоугодия спорит и томит и себя, и ближнего, чтобы после услышать, что никто не мог его победить.
О! Удивительно какое великое мужество! Это не победа, братия, это потеря, это погибель, если кто спорит и соблазняет брата своего для того, чтобы исполнить дело своего служения. Это значит из-за восьмой части потерять три восьмых с половиною. Если останется неисполненным дело служения — потеря невелика; спорить же и соблазнять брата, не давая ему нужного, или предпочесть дело служения и отступить от заповеди Божи­ей — это великий вред: вот что значит восьмая часть и три восьмых с половиною».
————————
К великому сожалению, и у нас, когда мы вместе начинаем делать какое-либо дело, нередко возникают нехорошие споры и ссоры. И как будет хорошо, если хоть кто-нибудь вспомнит об одной восьмой и трёх восьмых с половиною (1/8 и 7/8) успеха наших начинаний и дел.

В предыдущих частях поучения «О страхе Божием» мы познакомились с наставлениями аввы Дорофея о том, как приобрести страх Господень, как хранить это священное чувство, как со страхом Божиим трудиться, в том числе совместно. Трудиться во славу Божию нужно, всегда помня, что мир и дружелюбие — не менее важны, чем внешний эффект от результатов дела. Теперь мы ознакомимся с окончанием этого очень важного поучения аввы Дорофея.
————————
«Старайтесь всеми силами вашими с любовью исполнять всякое служение ваше, со смиренномудрием, преклоняясь друг перед другом, почитая и прося друг друга, ибо нет ничего сильнее смиренномудрия. Однако если когда кто увидит, что сам он или ближний его скорбит, то оставьте дело, которое производит соблазн, уступайте друг другу, не настаивайте на своём до того, чтобы последовал вред: ибо лучше, как я тысячекратно говорил вам, пусть дело не исполнится так, как вы хотите, но будет так, как случится и как требует того нужда, нежели, чтобы от усилия вашего или самооправдания, хотя бы они и были благовидны, вы смущали или оскорбляли друг друга и чрез то теряли многое ради малого.
Случается же часто, что иной теряет и то и другое, и совершенно ничего не исполнит, ибо таково свойство любящих спорить. С самого начала все дела, которые мы делаем, делаем для того, чтобы получить от них пользу. Какая же польза, если мы не смиряемся друг перед другом, но напротив смущаем и оскорбляем друг друга! Разве вы не знаете, что сказано в Отечнике: „От ближнего — жизнь и смерть“. Поучайтесь всегда в этом, братия, следуйте словам святых старцев, старайтесь с любовию и страхом Божиим искать пользы своей и братий ваших: таким образом можете от всего случающегося с вами получать пользу и преуспевать с помощию Божиею. Сам Бог наш, как человеколюбец, да дарует нам страх Свой, ибо сказано: „Бога бойся и заповеди Его храни“ (Еккл. 12, 13), потому что это требуется от всякого человека. Самому же Богу нашему да будет слава и держава во веки. Аминь».
————————
Слава Богу! Мы завершили изучение поучения аввы Дорофея «О страхе Божием». Это поучение настолько актуально, что его необходимо нам читать, читать и перечитывать…
И ещё нужно усердно молиться каждый вечер, читая молитву Иоанна Златоуста: «Господи, всели в мя корень благих — страх Твой в сердце мое».